После знакомства с рядом материалов у меня возникло достаточно мрачное представление о русском читателе фантастики, которым я хотел бы поделиться.

Начнем с того, что РЧФ (русский читатель фантастики) весьма «стар». Это видно из топа читательских предпочтений, выделенных Еленой Ковтун в одной из ее последних публикаций в рамках межфакультетского курса фантастики:

Ммногие РЧФ вносят в список фантастических предпочтений «Мастера и Маргариту» или «Мы» Замятина. И дело не только в том, что жанровая принадлежность таких текстов к НФ для меня спорна, а в том, что это очень старые произведения.

Русский читатель архаичен. Складывается впечатление, что он попал во временную ловушку.

В СССР фантастика была подавляющее элитарной, а сейчас давлеет развлекательность. РЧФ от такой развлекательности бежит, но при этом на «сложную» западную фантастику смотрит косо. Оно и понятно. Сложность советской фантастики состояла в глубине затрагиваемых социальных проблем, тогда как современные «сложные» номинанты Хьюго делают упор на постмодернистские фичи. Суть этих фич часто в перегруженности текста: терминологичности (Уоттс), запутанности развертывания темы (Стивенсон), избыточного смешивания каких-либо идей (Мьевиль). Для РЧФ такой «постмодернизм» не близок. Отсюда — ситуация, когда во втором десятилетии XXI века Стругацкие оказываются все еще главными фантастами России.

Боязнь сложного

РЧФ также старается избегать сложности и мрачности. Конечно, очевидно, что беллетристика является всегда самой популярной нишей в индустрии. Но в развитом читательском комьюнити также обычно имеются узкопрофильные сегменты «антипопулярной» литературы.

В этом плане мы серьезно отличаемся от западного читателя. На Западе очень развиты гиковские фендомы. Там любят ковыряться в мелочах и не боятся мрачности. Например, «Ложная слепота» Уоттса. Это бестселлер, который претендует на звание самого сложного современного фантастического романа, но выстрелил роман именно благодаря читателям. Издатели сперва отказывались публиковать текст, пока его не поддержали пользователи после выкладки произведения в свободный доступ.

Или еще пример — фильм «Телепорт». В моем окружении его принято считать неплохой развлекательной фантастикой, но на Западе кино провалилось и не котируется. Дело в том, что фильм сделан по комиксами, и гикам не понравилась реализация проекта.

В России такие примеры пока невозможны. С одной стороны для качественных развлекательных текстов у нас нет такого же гиковского фэндома. С другой — мы не приучены к сложностям постмодернистской литературы со всеми ее симулякрами и деконструкциями.

Недостаток читательской культуры

И последняя особенность. Принято считать, что русские — самая читающая нация. Но, к сожалению, это не совсем так. Русский читатель больше чем кто-либо читает сложные дидактические тексты (собственно, тексты Золотого и Серебряного веков), но среднего показателя читаемости и читательской культуры это особо не касается. Классики подаются у нас еще в школьной программе. Мне кажется, на Западе читают больше.

Например, Борис Акунин как-то рассказывал о своем опыте издания в Америке. Его книгу напечатали крупным тиражом , который оказался бесследно проглочен. Для аудитории это была капля в море, тогда как для России крупный тираж начнинается чуть ли не с 50к.

Или вот еще пример. На ютуб-канале Kids react детей как-то спрашивали по поводу одной из выходящих на тот момент фантастических экранизаций. Оказалось, что все дети не только читали книжную версию — у некоторых даже был с собой экземпляр книги.

На Западе культура чтения, по моим представлениям, развита лучше. Это сказывается как на уровне читателей, так и произведений. Причем такая читательская культура обеспечивает тексту окупаемость после экранизации. Взять последние несколько картин Мэтта Деймона. «Марсианин» сильно обошел «Элизиум» по сборам, потому что у книги есть своя фанатская база. Хотя это экшена в «Марсианине» куда меньше.

В итоге

У меня сложилась весьма мрачная картина. Русский читатель фантастики живет достижениями прошлого, современные топовые авторы вроде Пелевина или Лукьяненко прочно засели на своих пьедесталах, а каких-то подвижек ни в сфере развлекательной, ни в сфере «умной» литературы не видно. Что же касается книжного рынка как бизнеса — то это отдельный грустный разговор…